Борис Брестовицкий – популярный экскурсовод, один из лучших знатоков Тель-Авива и известный блогер, ведущий журнал «Записки на салфетках» — и персональный сайт . Он также входит в команду журнала «Исрагео». И серию историй и экскурсий Бориса я хочу начать с рассказа о зарождении столицы израильского Приморья.
 

 
Я много лет мечтала узнать о Тель-Авиве подробнее . Потому что обычные тур экскурсии - это обзорный вариант , из серии "галопом по европам " . Это замечательно для гостей Израиля и для новых репатриантов.Как правило такие экскурсии включают в себя Тель - Авив и старый Яффо или Тель- Авив и мини-Израиль , где на весь Тель - Авив уходит в лучшем случае 2 часа , обычно меньше.
 
Ну как тут можно полюбить этот город при таком шапочном знакомстве?
И тут совершенно случайно я узнала от подруги о Борисе . Оказывается его основная работа связана с компьютерами , а Тель- Авив и его история начинались как обычное хобби .
Сейчас у Бориса Брестовицкого более 28 пеших экскурсий по разным улочкам Тель - Авива.Он выступает по радио , видела его в прошлом месяце по телевизору на израильском канале.
 
О том какой это замечательный рассказчик и гид я смогла убедиться сама , побывав в прошлую субботу на одной из его пеших прогулок. И теперь я тихо роняю слюни на песок в ожидании следующих экскурсий...Но о своей экскурсии я расскажу отдельно ...
А сейчас мне просто хотелось бы рассказать о Тель - Авиве с самого начала , тем более , что для города 100 лет - это вообще не возраст , особенно по сравнению с израильской столицей.
 
А кто ещё может так подробно и увлекательно рассказать об том , как не Борис , так любящий свой город и много лет посвятивший доскональному изучению истории Тель-Авива ?
Итак , часть первая:
 

Пески, пески… Вы узнаете на этой фотографии Тель-Авив?
 

 
Теплым летним утром 3 августа 1906 года на пропахший рыбой дощатый причал яффского порта сошел хорошо одетый мужчина средних лет. Нетвердой походкой, покачиваясь после многодневного плавания, бережно поддерживая под руку молодую женщину, он подошел к офицеру турецкой таможенной службы. За ним неспешно следовала его семья – родители, сестры, всего восемь человек.
 
— Ваше имя? – разглядывая документы, спросил таможенник.
— Акива Арье Вайс, – ответил мужчина.
– Ваша профессия?
– Часовщик, — последовал ответ.
— Цель приезда? — офицер был любопытен, или ему просто было скучно.
— Буду строить… — ответил часовщик, загадочно улыбаясь.
— Строить часы? – рассмеялся офицер, сделав знак солдату пропустить всю семью.
 
«Еще один наивный еврей, — подумал таможенник, глядя в след Акиве Вайсу, — ну кому тут нужны часы? Тут и работы-то нет на всех, чтобы для нее утром просыпаться!»
 
Примерно в эти же утренние часы, совсем недалеко от яффского порта, на улице Бустрос открывал двери своего склада молодой торговец Реувен Сегаль. Они не были знакомы между собой, эти двое, они даже не подозревали о существовании друг друга. Но именно им, этим двум незнакомым между собой мужчинам, и было суждено открыть новую страницу в истории еврейского народа.
 
Акива Арье Вайс
 

 
* * *
38-летний часовщик из Гродно Арье Акива Вайс не впервые вступил на Святую землю. Всего два года назад он побывал тут, в течение нескольких недель путешествуя по Палестине и знакомясь с ее жителями и укладом их жизни. Поэтому принятое им годом позже решение о репатриации было обдуманным и обоснованным. Погрузив на дилижанс баулы и чемоданы, вся семья отправилась в гостиницу «Каминиц», в которой Арье заранее заказал несколько комнат.
 
Не успели они закончить раскладывать вещи, как в дверь гостиничного номера постучали. Вайс открыл, и в комнату вошел невысокий солидный мужчина в котелке.
— Меня зовут Меир Дизенгоф, — представился вошедший, — я один из руководителей еврейской общины в Яффо. Рад приветствоваться вас. Если вы не очень устали после дороги, я с удовольствием познакомлю вас с вашими соседями и нашей общиной.
 
Акива Вайс и сам собирался пройтись, чтобы размять уставшие от неподвижности во время плавания суставы. И он согласился. Они вышли на улицу и сели в легкую пролетку. Господин Дизенгоф сказал несколько слов кучеру на незнакомом Вайсу арабском, и пролетка двинулась, подпрыгивая на камнях и рытвинах яффской улицы. Они проехали мимо шумного базара, вернулись на улицу «миллионеров» (так в начале прошлого века называлась улица Бустрос*) и вернулись в центр города.
 
По дороге Дизенгоф несколько раз останавливал пролетку, знакомя Вайса с людьми. Все новые знакомые на удивление тепло встречали «новичка». В процессе этой ознакомительной прогулки Меир Дизенгоф поинтересовался, где собирается жить Акива Вайс со своей семьей. «Собираюсь арендовать дом, пока не построю собственный!» — ответил часовщик. Тогда Дизенгоф предложил ему проехаться до недавно построенного яффского квартала Неве Шалом, в котором пустовало еще несколько новых домов.
 
Квартал оказался совсем рядом, и уже через четверть часа они осматривали дома. Один из них очень приглянулся Вайсу, и, на его счастье, тут же оказался управляющий этими домами. Он открыл понравившийся Вайсу дом, и после беглого осмотра, Арье Акива Вайс подписал договор о ренте и внес задаток.
 
Присутствующий при этом Дизенгоф тут же написал записку жене и отправил кучера к себе домой, чтобы тот привез кое-что из предметов первой необходимости и мебели. Пока они осматривали дом, к ним подошел проживающий в соседнем доме Давид Смилянский. Узнав о новом соседе, он тоже предложил кое-что из мебели и кухонной утвари. Так, в первый же день своего прибытия в Эрец Исраэль, семья Акивы Вайса обзавелась собственным жильем.
 
На закате того же дня Смилянский зашел к соседу, чтобы поинтересоваться, как устроилась его семья, не нужна ли какая-либо помощь. Вайс пригласил его на традиционный вечер у самовара, но Смилянский вежливо отказался, объяснив, что прямо сейчас отправляется на собрание еврейской общины, которое должно состояться вечером в клубе «Иешурон» в Яффо.
 
Он также объяснил, что такие собрания проводятся довольно регулярно и что на повестке сегодняшней встречи есть несколько очень важных вопросов. На вопрос хозяина дома, он ответил, что будут обсуждать следующие вопросы – снижение цен на перевозки грузов и пассажиров со стоящих на рейде кораблей* и создание системы водоснабжения кварталов Неве Цедек и Неве Шалом.
 
Такое собрание было отличной возможностью для нового репатрианта (а я позволю себе так его называть) познакомиться поближе не только с членами еврейской общины, но и с их насущными проблемами. И Вайс отправился вместе со Смилянским.
 
Меир Дизенгоф
 

 
Тысячи проблем обсуждали в тот вечер евреи в клубе «Иешурон». И сложности в отношениях с арабами, и проблемы турецкой бюрократии, и многократные бакшиши*, и цены на сельскохозяйственную продукцию. И по всем этим проблемам выплескивалось море эмоций, свойственных евреям.
 
Одной из самых животрепещущих проблем была цена на жилье. С увеличением репатриации и, естественно, числа евреев, арабы Яффо постоянно поднимали цены на аренду и продажу жилья и земельных участков. Именно в момент обсуждения этой проблемы встал Акива Вайс и, с трудом успокоив страсти, попросил дать ему слово.
 
Начав свою речь, он с искренним недоумением спросил, почему не обсуждается возможность строительства нового еврейского поселения? И, не дожидаясь ответа на свой вопрос, Вайс красноречиво «нарисовал» картину еврейского города – с домами и улицами, со школами и синагогами, с освещением и водопроводом.
 
Но самое главное в этом новом городе было то, что он не был пригородом Яффо, либо иного, уже существующего города. Речь шла о совершенно независимом городе, причем именно о городе, а не сельскохозяйственном поселении.
 
Речь Вайса настолько увлекла и потрясла присутствующих, что с мест послышались возгласы: »А почему бы и нет?» Услышав поддержку, Акива Вайс предложил прямо сейчас выбрать общественный комитет, который и займется организацией и нового поселения.
 
— Как же можно построить город, если турецкий закон запрещает продажу земли людям, не являющимся гражданами турецкой империи, — спросил кто-то из сидящих в зале.
— Я решу этот вопрос, — смело заявил Вайс таким тоном, что ему поверили – решит!
— Ну, тогда вам и карты в руки, — откликнулся тот же голос из зала, – и вы должны войти в этот комитет.
 
Кое-кто из присутствующих был против кандидатуры Вайса, объясняя это тем, что он еще слишком «свежий» — ведь еще и суток не прошло с момента его приезда. Но большинству понравилась решительная уверенность этого человека, и он был выбран. Кроме него в этот комитет вошли Дов Бергер, Ицхак Хаютман, Давид Смилянский и Иехезкель Суховольский-Данин. Время уже было позднее, и, накричавшись до хрипоты, собрание разошлось. Лишь члены избранного комитета задержались, чтобы договориться о встрече завтрашними утром.
 
И на следующее утро в доме Акивы Вайса состоялось первое собрание. На повестке дня был только один вопрос – где взять деньги на покупку земли и строительство? И Вайс предложил свое решение на этот вопрос: «Деньги есть у тех, кто хочет жить в новом городе. Надо лишь убедить их, что нам можно доверять!»
И комитет составляет свой первый документ – рекламный проспект, который уже на следующий день был отпечатан на типографской машине англо-палестинского банка.
 
Полиграфические технологии того времени не позволяли печатать такие красочные иллюстрации, как сегодня, поэтому их заменяли красивыми словами. В кратком вступлении проспекта говорилось о жилищных проблемах Эрец Исраэль.
 
Далее текст продолжался следующими словами: «… и как Нью-Йорк символизирует главные ворота для приезжающих в Соединённые Штаты Америки, так и нам предстоит воздвигнуть город, который в будущем станет Нью-Йорком Эрец Исраэль».
 
Вот так, не больше и не меньше! И, конечно, составители этого воззвания не забыли о главной цели проспекта. В заключительной части говорилось, что те, кто запишется раньше – выигрывает. «Стоимость земли растет, и будет расти постоянно. У нас же есть возможность оптовой сделки, которая призвана существенно снизить цену». Рекламный проспект был подписан — «Временный комитет товарищества по строительству домов*».
 
Такое название придумали члены комитета. Текст проспекта был напечатан на иврите и на русском языках, а через несколько дней появились экземпляры и на идиш.
 
Прошло только два дня, а уже все еврейское население Яффо и его окрестностей знало, кто такой Арье Акива Вайс. И, что самое главное, люди ему верили. Было в этом человеке что-то особенное, вселявшее уверенность в людей. И сидя вечерами за столами в своих комнатах, яффские евреи, взрослые и дети рисовали планировку будущих комнат, размещали в этих комнатах мебель.
 
У людей появилась надежда. А у Акивы Вайса появилась проблема – для планируемых домов еще предстояло купить землю. И в дом Вайса зачастили торговцы земельными участками – как еврейские, так и арабские. Еврейские землеторговцы предлагали совсем недорого купить участки возле Микве Исраэль*, арабы еще дешевле предлагали заболоченный участок к югу от Яффо. Но все эти предложения отвергались Вайсом – он ждал иного.
 
Проходили дни… Инициативный Вайс не сидит, сложа руки, и открывает на яффской улице Бустрос часовую мастерскую и ювелирный магазин. Весть об этом быстро разлетается по всей округе и очень скоро магазин Акивы Вайса становится своеобразным клубом для деловых людей.
 
В один из дней в магазин зашел хорошо одетый немолодой человек. Он сказал, что зовут его Давид Шлезингер, из Иерусалима. Продолжая разговор, он сказал, что узнал о том, что господин Вайс — член комитета сообщества для строительства нового поселение и как раз об этом он и хотел бы поговорить.
 
Но вести деловой разговор в магазине Вайса Шлезингер не хотел. На настоятельные расспросы Вайса он все-таки объяснил, что хочет предложить для продажи земельный участок, находящийся совсем близко от Яффо и вполне пригодный для строительства. Но, несколько раз подчеркнул Шлезингер, участок не его, он лишь представляет интересы продавца и именно поэтому предлагает встретиться в другом месте.
 
В конце концов они договариваются о встрече вечером того же дня в гостинице «Салант», в которой и остановился Давид Шлезингер. В назначенное время Акива Вайс постучал в дверь гостиничного номера. Когда Шлезингер открыл ему, то, к своему удивлению, он увидел в комнате еще двоих мужчин.
 
Они оба встали навстречу гостю и представились – Аарон Зелиг Этингер и Исраэль Мордехай Тененбойм*. Имя последнего было уже знакомо Акиве Вайсу. Родившийся в Иерусалиме в семье венгерских евреев, раввин Тененбойм был одним из крупнейших торговцев недвижимостью в Палестине того времени. В три голоса они начинают расхваливать предлагаемый участок. И близко, и земля хорошая, и даже источник имеется. Только об одном они не хотят говорить – о цене. Вайс интересуется, а есть ли у них подробная карта с обмерами участка?
 
— Конечно, есть, — говорит Этингер, — положитесь на нас!
Вот как раз именно это «положитесь на нас» очень настораживает Вайса. И он отказывается продолжать переговоры до тех пор, пока ему не объявят месторасположение участка, его площадь и цену. После некоторой паузы, Тененбойм, как старший из трех «переговорщиков», объясняет Вайсу, где находится участок и даже пытается показать его в темном окне.
 
Он называет и цену, но подчеркивает, что названная цена верна только на участок в 30 тысяч квадратных ама*. И если «временный комитет» решить купить участок большей площади, то цена… возрастет. Напрасно Вайс пытался возразить, что по всем правилам торговли должно быть как раз наоборот.
 
«Иерусалимские» гости даже не хотели об этом слышать. В конце концов, так и не договорившись ни о чем, Вайс прощается с продавцами, сказав им на прощение, что не уполномочен принимать такие решения самостоятельно, и обязан посоветоваться с остальными членами комитета. В дверях он еще раз говорит, что 30 тысяч ама – это слишком маленький участок для строительства поселения.
 
На этом они расстаются – Вайс уходит домой, торговцы вернулись в Иерусалим. Проходит день, за ним еще и еще один, проходит неделя, а из Иерусалима никаких новостей.
 
Тем временем, прослышав о том, что часовщик Вайс настойчиво ищет большой земельный участок, в магазин все чаще стали наведываться землеторговцы. И цена на предлагаемые ими участки все росла и росла. Спекулянты от земли уже подсчитывали предстоящие барыши в ожидании новой волны репатриации. Но дни все проходят, а «иерусалимская троица» не появляется. Неужели неудача, тупик? Вайс начинает волноваться и делится своими переживаниями с остальными членами комитета.
 
Созывают экстренное собрание. Недолго споря, комитет постановил – не ждать и поехать в Иерусалим самим. Акива Вайс выступает против этого решения, но, в конце концов, его убеждают и он соглашается. Было решено, что едут сам Вайс и Ицхак Хаютман. Коллеги по комитету решаются на небольшую хитрость – собирают у знакомых заказы на доставку из Иерусалима различных грузов, чтобы показать землеторговцам, что они приехали по своим делам, а не по земельным вопросам. Пусть хитрость наивная, но не помешает.
 
Договорились выехать следующим утром. Кончилось собрание, проходившее как обычно в магазине Вайса, разошлись члены временного комитета, и уже сам хозяин начал готовиться к закрытию, как в дверь зашел неожиданный гость – Исраель Мордехай Тененбойм. Словно за дверью ждал.
 
Тененбойм передал привет от своих коллег и предложил отправиться осмотреть участок. Завтра утром, при свете дня он готов показать весь участок и заново обсудить сделку. На этом они расходятся. Тененбойм идет в гостиницу, а довольный Вайс спешит порадовать членов комитета.
 
Утром следующего дня в магазине Акивы Вайса собираются все члены комитета и Тененбойм. За ночь ничего не изменилось, и он готов показать участок, но, говорит Тененбойм, у него есть несколько условий. Во-первых, нужен проводник, хорошо знающий окрестности, иначе сам Тененбойм затрудняется показать точные границы участка, и во-вторых, выезжать нужно небольшой группой, чтобы не возбуждать ненужных подозрений у арабских соседей. Условия кажутся приемлемыми. Хаютман сам отказывается ехать и вызывается организовать приготовления. В течении двух часов все было готово.
 
За эти два часа он обратился к русскому консулу, который предоставил им переводчика и двух турецких жандармов для охраны. От членов комитета с Тененбоймом выезжают Вайс и Бергер. Встречающихся арабов находчивый переводчик расспрашивает о трех коровах, не то украденных, не то сбежавших. Он даже предлагает награду за помощь в их розыске. Поэтому арабы сочувствуют, во всяком случае делают вид, и ничего не расспрашивают.
 
Наконец они находят искомый участок. Холмы, овраги и пески, пески, пески… Зато видно море и удивительно свежий воздух, что сразу чувствуется после зловонных переулков Яффо. Участок нравится, о чем члены комитета сообщают Тененбойму, но им все равно нужно обсудить это с остальными коллегами.
 
«Продавец» возвращается в Иерусалим, а члены комитета вновь собираются на совещание. На это собрание был приглашен и доктор Леон Коэн, к которому члены комитета обращаются с просьбой осмотреть участок и дать медицинское заключение о его состоянии.
 
И на следующий день все повторяется – снова обращаются к русскому консулу, который снова выделяет переводчика и охрану и вместе с доктором все отправляются на осмотр участка. А чтобы не возбуждать ненужный ажиотаж вокруг «своего» участка, комитет осматривает и несколько соседних, сбив с толку тех, кто за ними следил.
 
На вечернем заседании единогласно решают – участок годен, будем покупать! Доктор Коэн подтверждает годность участка с точки зрения медицины.А еще через несколько дней возвращается из Иерусалима Тененбойм. Он приезжает один, но привозит с собой нотариальную доверенность от имени владельцев земельного участка на право его продажи. И начинаются переговоры.
 
Вы когда-нибудь присутствовали на торговых переговорах, которые ведут евреи? Нет? Вы многое потеряли! Тененбойм предлагал продать сто тысяч ама по цене полтора франка за ама, а Вайс хотел купить весь участок – 187 тысяч и предлагал пол-франка. Ни одна сторона уступать не хотела. Сорили до хрипоты. Прерывались на обед, нервно курили на улице, снова спорили. Не договорились. Из вежливости, пожав друг другу руки, партнеры разъехались, даже не договорившись о продолжении переговоров. Опять наступает длительная пауза в переговорах.
 
Не желая терять время, Акива Вайс официально обращается в банк АПЕК (англо-палестинский банк). Как и многие другие банки, этот тоже вкладывал деньги в покупку недвижимости, в том числе и земельных участков. Один из таких участков и был выставлен на продажу.
 
После коротких переговоров, Вайс выезжает на осмотр участка вместе с управляющим яффского филиала банка – Залманом Давидом Левонтином и его верным кавасом Додиком Левитским*. Левонтин долго уговаривает Вайса, но участок ему не нравится. С этим решением соглашается и временный комитет.
 
Но, как рассказывал позже Вайс, он вовсе не собирался покупать участок банка. Он прекрасно знал, что слухи о том, что он хочет купить землю у АПЕК обязательно дойдут до Тененбойма и его коллег*. И именно так и произошло. Не проходит и двух дней, как вся иерусалимская троица возвращается в Яффо. Они готовы к переговорам. И в этот раз они куда более уступчивы. И после целого дня переговоров, криков, хлопанья дверями стороны приходят к соглашению – 150 тысяч ама куплены по цене 95 центов за ама.
 
В договоре также оговорена опция на покупку дополнительных участков по цене 85 центов. Договор подписан, теперь его нужно оформить в земельном ведомстве яффского губернатора. До начала строительства было еще очень-очень далеко. (Как вспоминал Вайс, он никогда в жизни не пил столько чая, как в тот день. После этого неделю он не мог смотреть в сторону самовара.)
 
Члены товарищества с еще большим энтузиазмом принялись проектировать на бумаге свои будущие дома. Но… с трудом набрали денег на аванс — около 40 тысяч франков. Им для оформления покупки не хватало более ста тысяч. А еще налоги, бакшиш, без которого турки ничего делают. Члены комитета обращаются за помощью в Сионистский форум, в ККЛ и к некоторым богатым евреям.
 
Первым откликнулась ККЛ, и прислала подтверждение, что дает деньги. Это подтверждение Вайс показал продавцам, и они согласились подождать столько, сколько будет необходимо. Деньги приходят через… полгода. Казалось бы, можно радоваться. Но нет – теперь предстоит самое сложное – регистрация купленного участка. По турецкому земельному кодексу, как я уже говорил, покупка земли в границах турецкой империи разрешалась только гражданам империи. Снова пауза.
 
Комитет ищет евреев, имеющих турецкое гражданство, но при этом это должны быть люди известные, с незапятнанной репутацией, и при этом – респектабельные и состоятельные. В конце концов, выбор комитета останавливается на двух уважаемых членах яффской общины – Давид Илин и доктор Аарон Меир Маза. Оба дают согласие записать участок на их имя. Поиски фиктивных владельцев и все бюрократические проволочки заняли еще почти год. В декабре 1907-го года на участок вышли кушнаим*.
 
Получив причитающийся им бакшиш, они выполнили обмерные работы и сказали, что через месяц можно прийти за фирманом*. И 3-го февраля 1908-го года все документы были наконец подписаны, оформлены, деньги выплачены, и бумаги переданы на хранение в банк АПЕК.
У «товарищества по строительству домов» есть своя земля. Можно строить!
Акива Арье Вайс сдержал свое слово.
 
ПРИМЕЧАНИЯ
 
• Улица Бустрос, полное название Rue Nagib Bustrоs – сегодня это улица Разиель. В 19-м веке эта улица, названная в честь Наджиба Бустроса, одного из предводителей арабов-христиан Яффо, была самой главной улицей города. На ней располагались офисы и дорогие магазины.
В том числе офисы таких компаний, как «Геула», «Меир Дизенгоф и партнеры», гостиница «Каминиц», гимназия «Герцелия» и др.
 
• До конца 20-х годов прошлого века только очень легкие суда с неглубокой осадкой могли пристать к причалам яффского порта – из-за скал Андромеды. В конце 20-х – начале 30-х годов британцы провели серию взрывов этих скал, расчистив, таким образом, вход в гавань порта. До этого крупнотоннажные суда останавливались на рейде и пассажиров и грузы с них доставляли весельные лодки, владельцы которых требовали немалую сумму за перевозку.
 
• Бакшиш – взятка (турецкий)
 
• «Временный комитет товарищества по строительству домов» — это название просуществовало до февраля 1909-го года. В феврале оно было заменено на «Ахузат Байт». Такое название получило и поселение, которое начали строить, и лишь в июне 1910-го года поселение было названо Тель-Авив.
 
• Микве Исраэль – сельскохозяйственная школа, находящаяся между Тель-Авивом и Холоном. Была открыта в первой половине 19-го века. Существует и сегодня.
 
• Ама – древняя мера длины, локоть. Примерно 68 сантиметров.
 
• Кавас – телохранитель(турецкий). Додик Левицкий – легендарная личность того времени. Ростом более двух метров, этот бывший одесский портовый грузчик только своим внешним видом наводил ужас на арабов. Он долгое время служил телохранителем Левонтина.
 
• Как узнал несколькими годами позже Акива Вайс, в «иерусалимской троице» было четыре игрока. Четвертым был житель Яффо Михаэль Лейб Кац. Он не фигурировал в документах, выполняя скорее «разведывательные» функции, но исправно получал свою долю. Вот и участок, на котором был построен Тель-Авив, был найден им – как наследство, доставшееся бедной арабской семье от скончавшегося отца. Иерусалимские торговцы лишь продали участок от имени арабов.
 
• Кушнай – землемер турецкого земельного ведомства.
 
• Фирман – документ о регистрации и владении на земельный участок. (турецкий)

Борис Брестовицкий